Лили: почему художник не может вернуться домой?
ЛГБТК+ активист привлек внимание азербайджанских спецcлужб антивоенными высказываниями
ЛГБТК+ активист привлек внимание азербайджанских спецcлужб антивоенными высказываниями
Лили: почему художник не может вернуться домой?
31.07.2022
Лили Назаров - художник и активист из Баку. Он вынужден кочевать по “безвизовым” для Азербайджана странам, потому что не чувствует себя в безопасности дома.
В каждой стране, куда приезжает Лили, он рисует муралы, в которых освещает проблемы ЛГБТК+ и других социальных групп.
В 17 лет Лили ушел из дома, потому что из-за своей гендерной идентичности (квир) он не чувствовал себя свободно. Консервативная семья даже не позволяла его сестрам ходить в школу. Лили снял квартиру и с тех пор живет самостоятельно.
Лили Назаров - художник и активист из Баку. Он вынужден кочевать по “безвизовым” для Азербайджана странам, потому что не чувствует себя в безопасности дома.
В каждой стране, куда приезжает Лили, он рисует муралы, в которых освещает проблемы ЛГБТК+ и других социальных групп.
В 17 лет Лили ушел из дома, потому что из-за своей гендерной идентичности (квир) он не чувствовал себя свободно. Консервативная семья даже не позволяла его сестрам ходить в школу. Лили снял квартиру и с тех пор живет самостоятельно.
“Я познакомился с множеством активистов и людей, похожих на меня. У кого-то проблемы с родителями, другим было сложно принять себя. В Азербайджане квир-люди часто убегают от родителей, потому что семья не принимает их.
Я стал помогать им, заселял на время к себе в квартиру, ведь я сам однажды был в их положении. У меня дома всегда было много людей. Я активно и открыто говорил о проблемах с правами ЛГБТК+. У нас вообще нет никаких прав. Мы не можем ни свободно собираться, ни свободно заявлять о себе. Активисты всегда под угрозой ареста и насилия”.
"Почему я рисую войну?"
Лили всегда любил рисовать, и в школе его считали талантливым, но ему не нравилось применение, которое преподаватели нашли его способностям:
“По случаю дня памяти Ходжалинской трагедии меня заставляли рисовать постеры. Я спрашивал себя - почему я рисую войну, кровь, мертвых людей, чтобы показывать, кто враг, а кто нет? Я не считал армян врагами. На войне нет правых и виноватых. Война - это решение не народа, а политиков.
Когда в 2020 году началась вторая карабахская война, я был в шоке. Нескольких моих друзей забрали в армию, и я боялся, что моего парня тоже заберут.
Я и некоторые другие активисты стали высказываться против войны и использовать хэштег #nowar. Нас было мало, чуть больше сотни. Мы старались донести до людей, что мир - это единственное решение конфликта. Это было тяжелое время для меня еще и потому, что я разорвал отношения с некоторыми друзьями, которые поддерживали войну.
К сожалению, большинство квир-людей положительно отнеслись к происходящему и часто спорили со мной, потому что они выросли на пропаганде. Многие из тех, кто был против войны, молчали, боясь, что полиция будет угрожать их семьям. Нас осуждали, называя “предателями” и “армянами”. За ориентацию тоже доставалось, говорили: “Петухи призывают к миру”.
“По случаю дня памяти Ходжалинской трагедии меня заставляли рисовать постеры. Я спрашивал себя - почему я рисую войну, кровь, мертвых людей, чтобы показывать, кто враг, а кто нет? Я не считал армян врагами. На войне нет правых и виноватых. Война - это решение не народа, а политиков.
Когда в 2020 году началась вторая карабахская война, я был в шоке. Нескольких моих друзей забрали в армию, и я боялся, что моего парня тоже заберут.
Я и некоторые другие активисты стали высказываться против войны и использовать хэштег #nowar. Нас было мало, чуть больше сотни. Мы старались донести до людей, что мир - это единственное решение конфликта. Это было тяжелое время для меня еще и потому, что я разорвал отношения с некоторыми друзьями, которые поддерживали войну.
К сожалению, большинство квир-людей положительно отнеслись к происходящему и часто спорили со мной, потому что они выросли на пропаганде. Многие из тех, кто был против войны, молчали, боясь, что полиция будет угрожать их семьям. Нас осуждали, называя “предателями” и “армянами”. За ориентацию тоже доставалось, говорили: “Петухи призывают к миру”.
Гомофобии в обществе стало больше. Общество просто посчитало нас бесполезными из-за того, что мы не могли или не хотели воевать.
Один парень, открытый гей, погиб во время войны и по этому поводу начались странные дискуссии. Люди стали делиться его фотографиями и говорить: “Смотрите, геи не плохие, они гибнут за страну”. Другие им отвечали: “Это всего лишь один случай и он ни о чем не говорит. Его никто не спрашивал”.
Этот парень был добровольцем. Кто-то его использовал в пропагандистских целях, мол, Азербайджан настолько толерантная страна, что даже геи воюют за Родину. Люди думают, что гея можно не травить, только если он погиб за страну.
Этот случай никак не улучшил отношение к ЛГБТ.
“Мы следим за тобой”
Лили много писал в Twitter, высказывался против войны и пытался доказать людям ее бессмысленность. Например, он создал опрос о том, проголосовали бы люди за Ильхама Алиева после войны:
“Я считаю, что он начал войну, чтобы вернуть народную поддержку, которую стремительно терял в последнее время. Большинство опрошенных ответили “да”.
Во время войны я написал пост о том, что мы имеем право знать, сколько погибли азербайджанских солдат. Эти данные не разглашались, а медиа обсуждали только потери с армянской стороны.
После этого меня вызвали в службу госбезопасности. Я пришел туда со своим адвокатом. Нас сопровождали люди с автоматами, пока мы шли по коридору, и я думал: “Как так получилось, что я призываю к миру, а со мной обращаются, как с террористом?”.
В кабинете на столе лежали распечатанные скриншоты моих постов. Они показывали пальцем на каждый и спрашивали: “Зачем ты писал это?”. Потом дошли до поста, где я требовал обнародовать данные о погибших солдатах: “Почему ты хочешь знать о потерях Азербайджана? Ты работаешь на Армению? Почему ты интересуешься, будут ли голосовать за Ильхама Алиева?”. Я удивился и ответил, что это мое право как гражданина.
Мне сказали: “Своими призывами к миру ты злишь людей, потому что люди сейчас чувствительны, их дети на войне”. Они попросили больше не писать подобные вещи и удалить посты. Я отказался, но мой адвокат мне сказал: “Просто согласись, чтобы мы могли уйти”. Меня отпустили, сказав: “Будь внимателен. Мы следим за тобой”.
Мне сказали: “Своими призывами к миру ты злишь людей, потому что люди сейчас чувствительны, их дети на войне”. Они попросили больше не писать подобные вещи и удалить посты. Я отказался, но мой адвокат мне сказал: “Просто согласись, чтобы мы могли уйти”. Меня отпустили, сказав: “Будь внимателен. Мы следим за тобой”.
2019 год, Баку. Полиция задерживает Лили Назарова за участие в митинге. Фото Вели Шукурова
Побег
Когда я вернулся домой, мой парень сказал мне, что хочет расстаться. Из-за пандемии, карантина, стресса и проблем с деньгами мы много ругались, ему не нравился мой активизм, потому что он волновался за меня и не хотел проблем с полицией. Он сам сидел два месяца в тюрьме за оппозиционную деятельность и это сильно на него повлияло.
У меня было ощущение, что вся жизнь рухнула. Я даже думал о суициде. К тому же я узнал о гибели на войне двух своих друзей и это меня добило. Знакомая активистка из Турции предложила переехать к ней, и через два дня я был там.
Когда я уехал, я увидел происходящее в стране со стороны и понял, как все плохо. Я не мог вернуться, зная, что за мной следит государство. Кроме того, из-за своего вида я регулярно подвергался агрессивным нападкам. Я бы не уезжал, если бы видел, что со мной стояли тысячи единомышленников, но их было не больше сотни на всю страну”.
У меня было ощущение, что вся жизнь рухнула. Я даже думал о суициде. К тому же я узнал о гибели на войне двух своих друзей и это меня добило. Знакомая активистка из Турции предложила переехать к ней, и через два дня я был там.
Когда я уехал, я увидел происходящее в стране со стороны и понял, как все плохо. Я не мог вернуться, зная, что за мной следит государство. Кроме того, из-за своего вида я регулярно подвергался агрессивным нападкам. Я бы не уезжал, если бы видел, что со мной стояли тысячи единомышленников, но их было не больше сотни на всю страну”.
Новая волна ненависти
По словам Лили, в период до пандемии и войны ситуация с правами ЛГБТК+ в Азербайджане медленно становилась лучше. Было небольшое ЛГБТК+-сообщество, которое проводило ивенты, вечеринки, тренинги.
После войны начался новый всплеск ненависти к ЛГБТК+-сообществу, увеличилось количество жестоких убийств геев и транссексуалов.
“Одна блогерка заявила, что от нас надо избавиться. Она поделилась видео свадебной церемонии с участием транс-женщины, которую через некоторое время сожгли заживо.
Убийца был арестован, но блогерке ничего не сделали. Мы с другими активистами писали много писем в службу госбезопасности, писали в Евросоюз, но без толку.
После этого убийства многие гей и транс-люди в Азербайджане боялись, что они будут следующими. Журналист Аваз Хафизлы, открытый гей, освещавший проблемы с правами ЛГБТК+, также писал об этом случае. В прошлом году Аваза оскорбляла и угрожала трансфобная и гомофобная блоггерка Севиндж Гусейнова, он совершил попытку суицида. приковал себя рядом с прокуратурой Азербайджана в знак протеста против безразличия властей.
Недавно его убил двоюродный брат, отрезав половой орган и голову.
Транс-людей чаще убивают, потому что они заметные. Многие работают в секс-индустрии, потому что их никуда не принимают на работу. Убийцы приходят к ним под видом клиентов.
“Многие квир-персоны покинули Азербайджан после войны или собираются это сделать. Большинство моих друзей тоже уехали, потому что все становится только хуже.
За последний год ко мне стали чаще обращаться квир-люди с просьбой помочь уехать. Некоторых мне удалось поддержать, но нужна организация, которая бы помогала уехать, а таких нет.
Помогают только тем, кто подвергается смертельной опасности. К примеру, моя знакомая гей-пара трижды подвергалась нападениям за последние пару лет. И лишь после последнего, закончившемся изнасилованием, им помогли зарубежные организации.
После войны начался новый всплеск ненависти к ЛГБТК+-сообществу, увеличилось количество жестоких убийств геев и транссексуалов.
“Одна блогерка заявила, что от нас надо избавиться. Она поделилась видео свадебной церемонии с участием транс-женщины, которую через некоторое время сожгли заживо.
Убийца был арестован, но блогерке ничего не сделали. Мы с другими активистами писали много писем в службу госбезопасности, писали в Евросоюз, но без толку.
После этого убийства многие гей и транс-люди в Азербайджане боялись, что они будут следующими. Журналист Аваз Хафизлы, открытый гей, освещавший проблемы с правами ЛГБТК+, также писал об этом случае. В прошлом году Аваза оскорбляла и угрожала трансфобная и гомофобная блоггерка Севиндж Гусейнова, он совершил попытку суицида. приковал себя рядом с прокуратурой Азербайджана в знак протеста против безразличия властей.
Недавно его убил двоюродный брат, отрезав половой орган и голову.
Транс-людей чаще убивают, потому что они заметные. Многие работают в секс-индустрии, потому что их никуда не принимают на работу. Убийцы приходят к ним под видом клиентов.
“Многие квир-персоны покинули Азербайджан после войны или собираются это сделать. Большинство моих друзей тоже уехали, потому что все становится только хуже.
За последний год ко мне стали чаще обращаться квир-люди с просьбой помочь уехать. Некоторых мне удалось поддержать, но нужна организация, которая бы помогала уехать, а таких нет.
Помогают только тем, кто подвергается смертельной опасности. К примеру, моя знакомая гей-пара трижды подвергалась нападениям за последние пару лет. И лишь после последнего, закончившемся изнасилованием, им помогли зарубежные организации.
Автор:
Башир Китачаев
Башир Китачаев
Эта история – часть медийного проекта «Траектории». Он рассказывает о людях, чьи жизни были затронуты конфликтами на Южном Кавказе. Проект работает c авторами и редакторами со всего Южного Кавказа и не поддерживает ни одну из сторон ни в одном конфликте. За публикации на этой странице несут ответственность авторы. Топонимы в большинстве случаев используются так, как это принято в обществе автора. Проект осуществляют организации GoGroup Media и International Alert при поддержке Европейска.ого Союз
