Холодный юг
Это история о тех, кто живет в южном крае Грузии, Джавахети, и думает, что остальная страна давно существует от них отдельно
Грузии
В Грузии есть десятки тысяч граждан, которые практически полностью зависят от другой страны - их семьи живут на деньги, заработанные в России. У них есть российский и армянский паспорта, а информацию они получают в основном через российские и армянские медиа.
Цель проекта — выяснить, почему это произошло. Растет ли российское влияние в регионе и представляет ли это угрозу благополучию проживающих там людей, а также государственности Грузии и стабильности региона?
Цель проекта — выяснить, почему это произошло. Растет ли российское влияние в регионе и представляет ли это угрозу благополучию проживающих там людей, а также государственности Грузии и стабильности региона?
Джавахети — историко-географическая провинция на юге Грузии, входящая в состав региона Самцхе-Джавахети.
В Джавахети компактно проживают граждане Грузии - армяне по национальности.
Площадь
2 588 кв.км.
(по переписи 2014 года)
Население
69 561 человек
этнические армяне
93,63 процента
Ниноцминда и
Ахалкалаки
(два города и 95 сел)
Ахалкалаки
(два города и 95 сел)
В Джавахети два
муниципалитета
муниципалитета
этнические грузины
5,91 процента
Часть I
Сезонные мужья
Тысячи мужчин, живущих в Джавахети, с наступлением весны покидают свои дома и едут в Россию на сезонные работы. До поздней осени мужчины работают в других странах, чтобы прокормить семью, а зимуют на родине.
Зимой Джавахети засыпан снегом. Этот регион находится на высоте 2 100 метров над уровнем моря. Такой суровой зимы нет больше нигде в Грузии - иногда морозы доходят даже до минус 30 градусов.
Когда идут сильные снегопады, дороги в высокогорные деревни закрываются на месяцы. В таких поселках дороги чистят редко.
Когда идут сильные снегопады, дороги в высокогорные деревни закрываются на месяцы. В таких поселках дороги чистят редко.
Джавахети – альпийская зона, здесь почти нет лесов. Зато много прозрачного, свежего воздуха и синего неба. А красивые озера, которыми очень богат этот край, зимой покрываются льдом.
Местные жители привыкли к суровым зимам.
Местные жители привыкли к суровым зимам.
Приспособлена к этим условиям и архитектура – в деревнях строят в основном одноэтажные каменные дома. У некоторых крыши покрыты сеном, так дома сохраняют больше тепла.
В последние годы во многие села провели газ, люди купили бытовые газовые обогреватели. Однако сушеный навоз по-прежнему остается одним из способов отопления, особенно в сельской местности. В готовом виде это прямоугольные брикеты, это топливо заготавливают круглый год по специальной технологии.
«Кофе-мофе?» - вас обязательно спросят в Джавахети, когда вы будете у кого-то в гостях. Это значит пригласить на кофе.
Едем на старом "полуживом" красном Опеле из Ахалкалаки в село Картикам - в гору. Дорога заснеженная и грязная, а наш водитель дядя Лева даже не моргает, так и едет на машине по снегу.
В центре Картикама живет небольшая семья из трех человек. В коридоре традиционного джавахетского каменного дома стоит большая чугунная печь. Тепло. На плите варится кофе, аромат которого разносится по всему дому.
В центре Картикама живет небольшая семья из трех человек. В коридоре традиционного джавахетского каменного дома стоит большая чугунная печь. Тепло. На плите варится кофе, аромат которого разносится по всему дому.
В истории Гарегина нет ничего уникального. Это образ жизни тысяч мужчин-армян здесь.
Зима – редкое время года, когда все члены этой семьи собираются вместе. Для хозяйки Венеры это настоящий праздник - и муж, и ребенок, которые уезжают работать в Россию, сейчас дома.
Гарегину 60 лет. Он рассказывает, как получилось, что больше половины своей жизни он провел вдали от семьи, в России.
Гарегину 60 лет. Он рассказывает, как получилось, что больше половины своей жизни он провел вдали от семьи, в России.
«По профессии я инженер-механик. Закончив учебу в Ростове, я вернулся в родное село и начал работать школьным учителем. Потом какое-то время работал инженером на ферме, потом в каменоломне. Когда распался Советский Союз, здесь все остановилось, все предприятия. Работала только база. Работы больше ничего не было. У меня были дети, и семья должна была выжить. Мне было очень тяжело, но что я мог сделать. Впервые я уехал в 1996 году, и с тех пор я так обеспечиваю свою семью».
В Грузии нет официальной статистики того, сколько человек уезжают в Россию, формируя рынок сезонного труда. EMC (Центр социальной справедливости), изучающий проблемы меньшинств, сообщает, что на основе информации, которую они предоставляют в Джавахети, около 70 процентов трудоспособных мужчин вовлечены в трудовую миграцию.
Согласно опросу, проведенному местной медиа-организацией Jnews, в 63 процентах семей в Джавахети по крайней мере один человек находится на заработках в России. То есть в шести из десяти семей есть «сезонный муж». Так называют здесь мужчин, которые проводят дома только один сезон в году.
Согласно опросу, проведенному местной медиа-организацией Jnews, в 63 процентах семей в Джавахети по крайней мере один человек находится на заработках в России. То есть в шести из десяти семей есть «сезонный муж». Так называют здесь мужчин, которые проводят дома только один сезон в году.
В отличие от других регионов Грузии, где миграция также высока, в армянских семьях выезжают на сезонные работы в основном мужчины.
География очень ограниченная — почти все из Джавахети едут в Россию.
Кто-то проводит там полгода, кто-то десять месяцев. Это зависит от того, какую работу они делают и в какое время они ее заканчивают.
География очень ограниченная — почти все из Джавахети едут в Россию.
Кто-то проводит там полгода, кто-то десять месяцев. Это зависит от того, какую работу они делают и в какое время они ее заканчивают.
По данным Национального статистического управления Грузии, в 2021 году безработица в Грузии составляла 18 процентов.
В самом Самцхе-Джавахети уровень безработицы составляет 11,4 процента.
Однако, как говорят эксперты, эта цифра была бы намного выше, если бы статистика не учитывала самозанятых как имеющих работу. То есть человек, уехавший в другую страну на сезонные работы, по официальной статистике считается трудоустроенным.
В самом Самцхе-Джавахети уровень безработицы составляет 11,4 процента.
Однако, как говорят эксперты, эта цифра была бы намного выше, если бы статистика не учитывала самозанятых как имеющих работу. То есть человек, уехавший в другую страну на сезонные работы, по официальной статистике считается трудоустроенным.
Гарегин ездит в Россию каждый год. В основном он работает на стройке, как и другие джавахетские мужчины.
Иногда он строит большой объект по заказу какой-то крупной компании, иногда берет частные заказы - ремонтирует коттеджи и дома.
Иногда он строит большой объект по заказу какой-то крупной компании, иногда берет частные заказы - ремонтирует коттеджи и дома.
Мужчинам из Джавахети легко найти работодателя в России. Там живут много армян из Джавахети, которые создали свои строительные компании. И теперь их соотечественники - дешевая рабочая сила.
Как правило, несколько человек из Джавахети едут вместе – «бригадой», где все владеют различными строительными навыками.
Средняя зарплата Гарегина и членов его «бригады» составляет от 55 тысяч до 65 тысяч российских рублей [около $700-800] в месяц.
Как правило, несколько человек из Джавахети едут вместе – «бригадой», где все владеют различными строительными навыками.
Средняя зарплата Гарегина и членов его «бригады» составляет от 55 тысяч до 65 тысяч российских рублей [около $700-800] в месяц.
Хопанчи - так в Джавахети называют едущих на заработки в Россию - мужчины привозят в среднем 20-25 тысяч лари [от $6 до 8 тыс] за сезон.
Эти деньги должны быть распределены еще перед отъездом.
«Когда у тебя дома все есть, эти деньги нормально распределяются. А если, например, жена звонит — у нас холодильник сломался, или телевизор сгорел, или еще что-то, то это непредвиденные расходы», - сказал Гарегин.
Гарегин проводит в России в среднем семь месяцев в году. Его жена Венера остается одна и занимается домашним хозяйством:
«Картошка, коровы, свиньи, овощи, огурцы, помидоры, фрукты — у нас есть все. Он заботился обо всем этом один. Это тяжело. Но не только ему, но и мне. Стирка, приготовление обеда, завтрака, мытье посуды - все это было на мне. А теперь [он сам делает там все]. Трудно, конечно, мужчине мыть посуду или стирать белье».
«Когда у тебя дома все есть, эти деньги нормально распределяются. А если, например, жена звонит — у нас холодильник сломался, или телевизор сгорел, или еще что-то, то это непредвиденные расходы», - сказал Гарегин.
Гарегин проводит в России в среднем семь месяцев в году. Его жена Венера остается одна и занимается домашним хозяйством:
«Картошка, коровы, свиньи, овощи, огурцы, помидоры, фрукты — у нас есть все. Он заботился обо всем этом один. Это тяжело. Но не только ему, но и мне. Стирка, приготовление обеда, завтрака, мытье посуды - все это было на мне. А теперь [он сам делает там все]. Трудно, конечно, мужчине мыть посуду или стирать белье».
Венере было 20 лет, когда она вышла замуж за Гарегина. До этого она окончила бухгалтерский техникум в Ленинакане (Армения). Два года работала в сельсовете. Потом свекровь заболела, и она уволилась с работы.
Главная цель Гарегина – поднять семью до такого уровня, чтобы сыну не пришлось уезжать на заработки. Владислав окончил Батумский государственный университет имени Шота Руставели. Год он работал стажером-журналистом в местном издании Jnews, но потом, в прошлом году, вместе с отцом уехал в Россию. Гарегин не хочет, чтобы Владислав шел по его стопам:
«Я дал ему образование не для этого. Если у него будет возможность зарабатывать на жизнь и нормально жить, я, ни на секунду не сомневаясь, никуда его не отпущу».
Доля России в денежных переводах Грузии лидирует. Например, в январе 2022 года в Грузию из-за границы всего было переведено 169 миллионов долларов (на 12,7 процента больше, чем за аналогичный период прошлого года). Россия здесь на втором месте с 22 миллионами долларов. Сейчас не сезон, и эта сумма пока не такая внушительная. Летом 2021 года переводы из России составили 37-40 миллионов долларов.
Главная цель Гарегина – поднять семью до такого уровня, чтобы сыну не пришлось уезжать на заработки. Владислав окончил Батумский государственный университет имени Шота Руставели. Год он работал стажером-журналистом в местном издании Jnews, но потом, в прошлом году, вместе с отцом уехал в Россию. Гарегин не хочет, чтобы Владислав шел по его стопам:
«Я дал ему образование не для этого. Если у него будет возможность зарабатывать на жизнь и нормально жить, я, ни на секунду не сомневаясь, никуда его не отпущу».
Доля России в денежных переводах Грузии лидирует. Например, в январе 2022 года в Грузию из-за границы всего было переведено 169 миллионов долларов (на 12,7 процента больше, чем за аналогичный период прошлого года). Россия здесь на втором месте с 22 миллионами долларов. Сейчас не сезон, и эта сумма пока не такая внушительная. Летом 2021 года переводы из России составили 37-40 миллионов долларов.
«Влияние российских денег на регион велико. Эти деньги поступают в Джавахети не только за счет сезонной миграции, но и от тысяч людей, которые на заработанные в России деньги содержат семьи и родственников, оставшихся в Грузии.
Неважно, сезонный вы мигрант или нет. Важно, сколько денег поступает из России в Джавахети. Сезонная миграция опасна для Грузии, потому что эти люди, помимо денег, привозят еще и местный [российский] менталитет. В России сильны консервативные ценности, человек оттуда тоже становится носителем этих ценностей и фактически превращается в союзника этого государства. А Грузия должна развиваться по-другому», - говорит Арнольд Степанян, директор неправительственной организации «Многонациональная Грузия».
Неважно, сезонный вы мигрант или нет. Важно, сколько денег поступает из России в Джавахети. Сезонная миграция опасна для Грузии, потому что эти люди, помимо денег, привозят еще и местный [российский] менталитет. В России сильны консервативные ценности, человек оттуда тоже становится носителем этих ценностей и фактически превращается в союзника этого государства. А Грузия должна развиваться по-другому», - говорит Арнольд Степанян, директор неправительственной организации «Многонациональная Грузия».
Часть II
Российская военная база как напоминание о хорошей жизни
Расположенная в городе российская военная база, расформированная в 2007 году, на протяжении многих лет являлась крупным социально-экономическим оплотом армянской общины Джавахети – давала работу сотням местных жителей и возможность получить качественное образование и лечение.
Заброшенные, полуразрушенные здания, полупустые дома, пустые улицы и гул холодного зимнего ветра делают это место похожим на город-призрак.
Иногда женщины, закутанные в теплые пальто, выходят из подъездов, чтобы выбросить мусор или забрать белье с улицы, а потом быстро исчезают в серых подъездах.
В так называемом "Городке" - на окраине Ахалкалаки - раньше была российская военная база.
Иногда женщины, закутанные в теплые пальто, выходят из подъездов, чтобы выбросить мусор или забрать белье с улицы, а потом быстро исчезают в серых подъездах.
В так называемом "Городке" - на окраине Ахалкалаки - раньше была российская военная база.
Последний эшелон с российской военной техникой покинул Ахалкалаки в мае 2007 года, положив конец почти 200-летней истории российского военного присутствия в этом районе.
Джавахети был последней точкой для Российской империи - форпостом против турок. А для местных армян присутствие России здесь было гарантией их безопасности и защиты от исторического врага - Турции.
Когда в 1952 году Турция стала членом НАТО, база в Ахалкалаки приобрела еще большее значение – она располагалась прямо на границе между СССР и НАТО.
Близость к границе с НАТО также означала, что в советское время весь регион был закрытой зоной — иностранцев туда не пускали, советским гражданам также требовалось специальное разрешение.
Такая закрытость означала, что отношения между армянским населением Джавахети и российскими военными развивались без какого-либо вмешательства извне.
Около 1 500 человек работали на российской базе во времена Советского Союза и после него. Десять процентов местных жителей составляли армяне, проживающие в Ахалкалаки и Ниноцминде.
Поэтому решение о закрытии не вызвало в Ахалкалаки большой радости.
Джавахети был последней точкой для Российской империи - форпостом против турок. А для местных армян присутствие России здесь было гарантией их безопасности и защиты от исторического врага - Турции.
Когда в 1952 году Турция стала членом НАТО, база в Ахалкалаки приобрела еще большее значение – она располагалась прямо на границе между СССР и НАТО.
Близость к границе с НАТО также означала, что в советское время весь регион был закрытой зоной — иностранцев туда не пускали, советским гражданам также требовалось специальное разрешение.
Такая закрытость означала, что отношения между армянским населением Джавахети и российскими военными развивались без какого-либо вмешательства извне.
Около 1 500 человек работали на российской базе во времена Советского Союза и после него. Десять процентов местных жителей составляли армяне, проживающие в Ахалкалаки и Ниноцминде.
Поэтому решение о закрытии не вызвало в Ахалкалаки большой радости.
65 процентов жителей армянских населенных пунктов считают распад Советского Союза плохим событием (Источник: NDI, апрель 2019 г.)
24 мая 2007 года последний эшелон с российской военной техникой покинул товарную станцию в городе Ахалцихе.
Римма Гарибян, редактор местного издания Jnews, говорит, что с российскими военными уехали сотни людей, которым предложили альтернативную службу в России.
Власти Грузии тогда пообещали местным жителям взамен создать рабочие места в регионе, в частности, открыть в том же районе грузинскую военную базу, где будут работать местные жители. Однако и по прошествии 15 лет проблема занятости остается самой серьезной проблемой в регионе, как и в стране в целом.
Римма Гарибян, редактор местного издания Jnews, говорит, что с российскими военными уехали сотни людей, которым предложили альтернативную службу в России.
Власти Грузии тогда пообещали местным жителям взамен создать рабочие места в регионе, в частности, открыть в том же районе грузинскую военную базу, где будут работать местные жители. Однако и по прошествии 15 лет проблема занятости остается самой серьезной проблемой в регионе, как и в стране в целом.
Бабушке Миназар 80 лет.
Она живет одна в однокомнатной квартире на территории бывшей военной базы. В доме холодно, обогревателя не видно.
Она была еще студенткой медицинского училища, приехав на практику в военный госпиталь. И так понравилась главврачу, что он взял ее на работу практиканткой. С тех пор Миназар живет в "городке". Здесь же она познакомилась со своим будущим мужем - он был военный, прапорщик:
«Меня называли в госпитале "запасная покрышка" - я работала везде: в терапии, в инфекционном отделении, в кардиологии. Мне было интересно, я хотела узнать все. Я работала, пока не распался Советский Союз. А потом я никому стала не нужна».
«Я, Асия, Римма, больше никого», — рассказывает нам Миназар об оставшихся в ее доме людях, которые раньше работали на базе.
У бабушки Миназар было два сына, оба уехали в Россию. Несколько лет назад в Москве одного из них убили. Ее муж тоже умер три года назад.
Миназар до сих пор хранит советский паспорт и получает российскую пенсию:
"Я не могла представить себе такую старость, такое одиночество, - говорит она нам. - Тогда было хорошее время, Советский Союз не должен был развалиться. Но мы не хотим говорить лишнего, не хотим проблем».
Уходя, она кладет нам в карман куртки конфеты и просит иногда навещать ее:
«У меня здесь никого нет, никаких родственников. Я совершенно одна".
После ухода российской базы часть жилых домов российских офицеров была передана местным жителям. Некоторые продали дома - покупателями в основном были жители сел вокруг Ахалкалаки. Некоторым не удалось ничего продать, поэтому они уехали, все бросив. Их квартиры сейчас стоят закрытыми и потихоньку разрушаются без присмотра.
«Когда я была маленькой, это поселение было самым благоустроенным в Ахалкалаки. Я помню, как убегала из школы и приезжала сюда — тут был асфальт, детские карусели, все было чисто и аккуратно», — вспоминает Римма Гарибян.
Она живет одна в однокомнатной квартире на территории бывшей военной базы. В доме холодно, обогревателя не видно.
Она была еще студенткой медицинского училища, приехав на практику в военный госпиталь. И так понравилась главврачу, что он взял ее на работу практиканткой. С тех пор Миназар живет в "городке". Здесь же она познакомилась со своим будущим мужем - он был военный, прапорщик:
«Меня называли в госпитале "запасная покрышка" - я работала везде: в терапии, в инфекционном отделении, в кардиологии. Мне было интересно, я хотела узнать все. Я работала, пока не распался Советский Союз. А потом я никому стала не нужна».
«Я, Асия, Римма, больше никого», — рассказывает нам Миназар об оставшихся в ее доме людях, которые раньше работали на базе.
У бабушки Миназар было два сына, оба уехали в Россию. Несколько лет назад в Москве одного из них убили. Ее муж тоже умер три года назад.
Миназар до сих пор хранит советский паспорт и получает российскую пенсию:
"Я не могла представить себе такую старость, такое одиночество, - говорит она нам. - Тогда было хорошее время, Советский Союз не должен был развалиться. Но мы не хотим говорить лишнего, не хотим проблем».
Уходя, она кладет нам в карман куртки конфеты и просит иногда навещать ее:
«У меня здесь никого нет, никаких родственников. Я совершенно одна".
После ухода российской базы часть жилых домов российских офицеров была передана местным жителям. Некоторые продали дома - покупателями в основном были жители сел вокруг Ахалкалаки. Некоторым не удалось ничего продать, поэтому они уехали, все бросив. Их квартиры сейчас стоят закрытыми и потихоньку разрушаются без присмотра.
«Когда я была маленькой, это поселение было самым благоустроенным в Ахалкалаки. Я помню, как убегала из школы и приезжала сюда — тут был асфальт, детские карусели, все было чисто и аккуратно», — вспоминает Римма Гарибян.
Часть III
Государственный язык как барьер
Большинство этнических армян, проживающих в Джавахети, не говорят по-грузински. Поколения здесь выросли и состарились так, что им не нужен был государственный язык в повседневной жизни. А их родной язык не имеет статуса государственного и поэтому официально не используется. Все это существенно усложняет интеграцию людей в остальную Грузию.
Роза, Наринэ и Вероника подружки. Все трое школьницы. Учатся в армянской школе в селе Заки.
Роза и Вероника в гостях у Наринэ. Ее отец пригласил друзей на форель.
В их семьях ни родители, ни бабушки и дедушки не знают грузинского языка.
«Когда тебе язык не нужен в быту, ты им не пользуешься, тогда его трудно выучить. В селе мы все говорим по-армянски. Вот и все», - рассказывает нам Наринэ Караханян.
Вардан тоже среди тех, кто ездил на заработки в Россию. Это форелевое хозяйство было создано как раз на деньги, заработанные там на сезонных работах.
Вардан больше не ездит в Россию. Он ухаживает за форелью и одновременно работает сторожем и поставщиком в школе села Заки.
Вардан говорит, что между его поколением и нынешней молодежью есть большая разница:
«Мы фактически ни слова не знали по-грузински. А нынешняя молодежь хорошо говорит на грузинском", - говорит он.
Роза и Вероника в гостях у Наринэ. Ее отец пригласил друзей на форель.
В их семьях ни родители, ни бабушки и дедушки не знают грузинского языка.
«Когда тебе язык не нужен в быту, ты им не пользуешься, тогда его трудно выучить. В селе мы все говорим по-армянски. Вот и все», - рассказывает нам Наринэ Караханян.
Вардан тоже среди тех, кто ездил на заработки в Россию. Это форелевое хозяйство было создано как раз на деньги, заработанные там на сезонных работах.
Вардан больше не ездит в Россию. Он ухаживает за форелью и одновременно работает сторожем и поставщиком в школе села Заки.
Вардан говорит, что между его поколением и нынешней молодежью есть большая разница:
«Мы фактически ни слова не знали по-грузински. А нынешняя молодежь хорошо говорит на грузинском", - говорит он.
Согласно последней переписи населения 2014 года, из 81 089 этнических армян, проживающих в Самцхе-Джавахети, только 16 676 свободно говорят по-грузински.
В этом регионе всегда была проблема с учителями грузинского языка и квалифицированным персоналом. С 2009 года в Джавахети запущены долгосрочные программы изучения грузинского языка.
«Преподавание грузинского языка как второго» - так называлась программа, в рамках которой 50 грузинских учителей из разных регионов Грузии отправили на работу в армяноязычные школы Джавахети.
«Преподавание грузинского языка как второго» - так называлась программа, в рамках которой 50 грузинских учителей из разных регионов Грузии отправили на работу в армяноязычные школы Джавахети.
Среди них была Цаулина Малазония.
Вот уже 12 лет Цаулина живет в съемном доме в селе Заки в Джавахети и преподает грузинский язык детям в местной школе. Роза, Нарине и Вероника — ее ученицы.
Вот уже 12 лет Цаулина живет в съемном доме в селе Заки в Джавахети и преподает грузинский язык детям в местной школе. Роза, Нарине и Вероника — ее ученицы.
Цаулина вспоминает, как встретили местные ее появление в деревне:
«Когда я приехала, мне сказали: "Хорошо, что ты приехала и будешь обучать грузинскому. Но тут мотивации для этого нет, потому что отсюда в Россию едут работать, а в Армению – учиться. И зачем нам грузинский?!"
«Когда я приехала, мне сказали: "Хорошо, что ты приехала и будешь обучать грузинскому. Но тут мотивации для этого нет, потому что отсюда в Россию едут работать, а в Армению – учиться. И зачем нам грузинский?!"
Цаулина говорит, что за эти годы в Джавахети многое изменилось:
«Главное изменение заключается в том, что молодые люди постепенно начинают видеть свое будущее в Грузии».
«Главное изменение заключается в том, что молодые люди постепенно начинают видеть свое будущее в Грузии».
Несколько лет назад большинство молодых людей из Джавахети продолжали учебу в Армении или России. Российско-армянский университет в Ереване был хорошей возможностью для молодых людей получить высшее образование.
Однако переломным оказался проект, известный как «Образовательная программа 1+4». Проект реализуется правительством Грузии с 2010 года. Есть квота для негрузиноязычных студентов - они сдают общий тест на родном языке, а потом интенсивно изучают грузинский в течение года (и платят за это 2 250 лари [около $700]). И уже через год продолжают обучение по желаемой программе бакалавриата без экзаменов.
Эта программа существенно изменила выбор молодежи Джавахети.
Однако переломным оказался проект, известный как «Образовательная программа 1+4». Проект реализуется правительством Грузии с 2010 года. Есть квота для негрузиноязычных студентов - они сдают общий тест на родном языке, а потом интенсивно изучают грузинский в течение года (и платят за это 2 250 лари [около $700]). И уже через год продолжают обучение по желаемой программе бакалавриата без экзаменов.
Эта программа существенно изменила выбор молодежи Джавахети.
В 2010 году по «программе 1+4» в грузинские высшие учебные заведения поступили 247 негрузин, в 2021 году по этой программе был зачислен 1 331 молодой человек.
Однако изменения по-прежнему идут медленно. После окончания школы для джавахетской молодежи до сих пор стоит вопрос о продолжении обучения в Грузии.
Римма Марангозян, уроженка Ахалкалаки, имеет степень магистра журналистики Института общественных дел (GIPA) в Тбилиси.
В классе Риммы было 17 учеников. Четверо из них продолжили обучение в Тбилиси, один уехал в Ереван. Римма тоже хотела Ереван, но ее не отпускала семья. Сейчас она хорошо знает грузинский:
«Подготовительный курс был легким. В тот год я мало что выучила, только грамматику. У меня был совсем небольшая разговорная база, поэтому первый курс дался мне очень тяжело. Это был кошмар, я не могла понять, о чем говорят лекторы. Я училась день и ночь. Второй год прошел относительно легко, а с третьего курса мне уже не нужен был словарь».
Айкануш Карабекян 20 лет, она изучает лингвистику в Российско-армянском университете в Ереване. Айкануш окончила вторую русскоязычную школу в Ахалкалаки, поэтому выбрала Ереван, где учится в русском секторе: «Я также подавала документы в Тбилисский государственный университет, но в итоге выбрала Ереван», - сказал Айкануш.
Она говорит, что уже немного забывает грузинский, который выучила в школе: «Сейчас я живу в основном в Армении. Если ты хорошо знаешь язык, ты должен говорить на нем регулярно, надо иметь коммуникацию, которой у нас нет».
Теперь Роза, Наринэ и Вероника стоят перед выбором:
«Мой брат учится в университете Джавахишвили в Тбилиси. Я тоже хочу там учиться», - сказала Вероника Петросян, которой 17 лет и через год она должна поступить в университет. А пока она пытается получше выучить грузинский язык.
Семье Розы сказали, что она должна сама выбрать, где продолжить учебу.
Роза выбрала Грузию: «Я здесь родилась, здесь мои друзья, поэтому я хочу здесь учиться».
Нарине тоже хочет продолжить обучение в Грузии: «Большинство моих родственников живут в Армении и России. Но я люблю Грузию, свою страну и не хочу уезжать в другую страну».
27-летний Тигран Тарзян - местный активист из Джавахети. Он живет в Ниноцминде, в селе Учмана, и ведет блог о жизни Джавахети.
Тигран говорит, что корень всех проблем в Джавахети - незнание государственного языка. В Джавахети нет среды для изучения языка - вне урока ты не используешь грузинский:
«Дети изучают грузинский язык в школе 12 лет и до сих пор его не знают. Почему?! Потому, что нет среды. Хорошо бы еще и практические курсы, они нам нужны, потому что мы говорим по-армянски везде - в деревне, дома, в школе. Вы не можете выучить язык всего за один час или за 40 минут в день».
В классе Риммы было 17 учеников. Четверо из них продолжили обучение в Тбилиси, один уехал в Ереван. Римма тоже хотела Ереван, но ее не отпускала семья. Сейчас она хорошо знает грузинский:
«Подготовительный курс был легким. В тот год я мало что выучила, только грамматику. У меня был совсем небольшая разговорная база, поэтому первый курс дался мне очень тяжело. Это был кошмар, я не могла понять, о чем говорят лекторы. Я училась день и ночь. Второй год прошел относительно легко, а с третьего курса мне уже не нужен был словарь».
Айкануш Карабекян 20 лет, она изучает лингвистику в Российско-армянском университете в Ереване. Айкануш окончила вторую русскоязычную школу в Ахалкалаки, поэтому выбрала Ереван, где учится в русском секторе: «Я также подавала документы в Тбилисский государственный университет, но в итоге выбрала Ереван», - сказал Айкануш.
Она говорит, что уже немного забывает грузинский, который выучила в школе: «Сейчас я живу в основном в Армении. Если ты хорошо знаешь язык, ты должен говорить на нем регулярно, надо иметь коммуникацию, которой у нас нет».
Теперь Роза, Наринэ и Вероника стоят перед выбором:
«Мой брат учится в университете Джавахишвили в Тбилиси. Я тоже хочу там учиться», - сказала Вероника Петросян, которой 17 лет и через год она должна поступить в университет. А пока она пытается получше выучить грузинский язык.
Семье Розы сказали, что она должна сама выбрать, где продолжить учебу.
Роза выбрала Грузию: «Я здесь родилась, здесь мои друзья, поэтому я хочу здесь учиться».
Нарине тоже хочет продолжить обучение в Грузии: «Большинство моих родственников живут в Армении и России. Но я люблю Грузию, свою страну и не хочу уезжать в другую страну».
27-летний Тигран Тарзян - местный активист из Джавахети. Он живет в Ниноцминде, в селе Учмана, и ведет блог о жизни Джавахети.
Тигран говорит, что корень всех проблем в Джавахети - незнание государственного языка. В Джавахети нет среды для изучения языка - вне урока ты не используешь грузинский:
«Дети изучают грузинский язык в школе 12 лет и до сих пор его не знают. Почему?! Потому, что нет среды. Хорошо бы еще и практические курсы, они нам нужны, потому что мы говорим по-армянски везде - в деревне, дома, в школе. Вы не можете выучить язык всего за один час или за 40 минут в день».
В Джавахети - 86 школ. Две крупнейшие школы, в которых учатся больше всего учеников, являются русскоязычными.
Из 86 сел Ниноцминды и Ахалкалаки детский сад есть только в 22 селах.
Из 86 сел Ниноцминды и Ахалкалаки детский сад есть только в 22 селах.
Часть IV
Российские каналы
Большинство жителей Джавахети ежедневно смотрят российские или армянские телеканалы. Грузинского языка здесь почти никто не знает, поэтому грузинские каналы почти не смотрят.
Вечер 20 января, холодно, на улице -11 градусов.
Айказар Алванян сидит дома со своей пожилой матерью, смотрит телевизор. Его жена Надя Казарян готовит на кухне армянский суп. У печки толстый кот. Вечерние новости выходят на российском канале «Россия 24». Ведущий говорит о переговорах между Москвой и Америкой. Это время, когда весь мир ждет российского вторжения в Украину.
«Джо Байден по-прежнему угрожает России, новая американская техника приближается к границам России, а Москву обвиняют в агрессии», — заявляет ведущий по телевизору.
«Нельзя понять, кто правду говорит, а кто лжет. Они борются друг с другом. Украина винит Россию, Россия винит Америку. Каждая сторона имеет свою правду. Так было всегда, Россия и Америка вечно не могут поделить, кто что хочет контролировать в мире", - говорит Айказар.
Айказар Алванян сидит дома со своей пожилой матерью, смотрит телевизор. Его жена Надя Казарян готовит на кухне армянский суп. У печки толстый кот. Вечерние новости выходят на российском канале «Россия 24». Ведущий говорит о переговорах между Москвой и Америкой. Это время, когда весь мир ждет российского вторжения в Украину.
«Джо Байден по-прежнему угрожает России, новая американская техника приближается к границам России, а Москву обвиняют в агрессии», — заявляет ведущий по телевизору.
«Нельзя понять, кто правду говорит, а кто лжет. Они борются друг с другом. Украина винит Россию, Россия винит Америку. Каждая сторона имеет свою правду. Так было всегда, Россия и Америка вечно не могут поделить, кто что хочет контролировать в мире", - говорит Айказар.
Согласно опросу общественного мнения, проведенному Национальным демократическим институтом (НДИ) в апреле 2021 года, 40 процентов респондентов смотрят негрузиноязычные каналы в армянских населенных пунктах Грузии. В списке первые четыре места занимают российские каналы.
«Мы с детства смотрим российские каналы, вся семья понимает этот язык».
За ужином семья говорит о будущем своих детей. У них двое, и оба учились в Ереване. Надя говорит, что ее старший сын, который сейчас работает программистом в Ереване, должен уехать в Россию: «Говорят, у этих специалистов там лучше зарплата».
«Например, я вспоминаю один случай — на картофель напала какая-то зараза, фитофтороз, и нам пришлось купить немецкие препараты. Но местные фермеры сказали: "Мы не знаем такой препарат, в Краснодаре [в России] его не используют" . «Они ищут на российских каналах информацию о том, как ухаживать за посевами», — сказал Махаре Мацукатов, местный активист и глава неправительственной организации «Бизнес-ассоциация».
За ужином семья говорит о будущем своих детей. У них двое, и оба учились в Ереване. Надя говорит, что ее старший сын, который сейчас работает программистом в Ереване, должен уехать в Россию: «Говорят, у этих специалистов там лучше зарплата».
«Например, я вспоминаю один случай — на картофель напала какая-то зараза, фитофтороз, и нам пришлось купить немецкие препараты. Но местные фермеры сказали: "Мы не знаем такой препарат, в Краснодаре [в России] его не используют" . «Они ищут на российских каналах информацию о том, как ухаживать за посевами», — сказал Махаре Мацукатов, местный активист и глава неправительственной организации «Бизнес-ассоциация».
Часть V
Утраченное гражданство
Тысячи жителей Джавахети не имеют грузинского гражданства. На это есть две причины – некоторые из них отказались от грузинского гражданства, когда пошли работать на российскую военную базу в Ахалкалаки. Другая часть лишилась гражданства несколько лет назад случайно, чтобы не потерять возможности заработков в России.
Камо Симонян живет в селе Жданове. Всю жизнь он ездил в Россию, чтобы содержать семью.
До 2006 года уехать в Россию было легко. После российского эмбарго в 2006 году, а затем войны в августе 2008 года отношения между Грузией и Россией испортились, и людям стало сложно передвигаться между двумя странами.
В то время в Армении уже действовал закон о двойном гражданстве. Армения без проблем предоставит гражданство представителю армянской диаспоры, проживающему в любой точке мира.
Камо Симонян получил бы армянское гражданство, если бы не закрыли дорогу в Россию. Так поступали почти все трудовые мигранты.
До 2006 года уехать в Россию было легко. После российского эмбарго в 2006 году, а затем войны в августе 2008 года отношения между Грузией и Россией испортились, и людям стало сложно передвигаться между двумя странами.
В то время в Армении уже действовал закон о двойном гражданстве. Армения без проблем предоставит гражданство представителю армянской диаспоры, проживающему в любой точке мира.
Камо Симонян получил бы армянское гражданство, если бы не закрыли дорогу в Россию. Так поступали почти все трудовые мигранты.
Тысячи джавахетских армян обнаружили на границе с Грузией, что они больше не являются гражданами Грузии.
В 2013 году в закон о гражданстве Грузии были внесены поправки, и все, у кого было гражданство другой страны, автоматически лишались гражданства Грузии.
Но жителей Джавахети о таких переменах никто не предупредил.
Поэтому тысячи джавахетских армян обнаружили, что они больше не являются гражданами Грузии, когда были на границе.
Это означает, что тысячи людей в Джавахети не имеют доступа к госпрограммам или не участвуют в выборах.
Последние два года, когда была пандемия, государство даже не финансировало их лечение.
Но жителей Джавахети о таких переменах никто не предупредил.
Поэтому тысячи джавахетских армян обнаружили, что они больше не являются гражданами Грузии, когда были на границе.
Это означает, что тысячи людей в Джавахети не имеют доступа к госпрограммам или не участвуют в выборах.
Последние два года, когда была пандемия, государство даже не финансировало их лечение.
“
«Эти люди хотят вернуть себе гражданство. Они здесь родились, жили, у них было гражданство. Они не хотели ехать в Россию, это была вынужденная мера, чтобы спасти себя».
В прошлом году Харут вместе с несколькими друзьями основал общественную организацию "Джавахети". Первое, что она хочет решить, — это вопрос о возвращении гражданства жителям региона.
Сколько именно человек остались без гражданства? Конкретных данных на этот счет нет.
По оценкам, это число колеблется от трех до 28 тысяч человек.
По оценкам, это число колеблется от трех до 28 тысяч человек.
Для восстановления гражданства заявители должны пройти тест на знание государственного языка.
Тест состоит из 200 вопросов. От заявителя требуется общее знание основ права, истории Грузии и грузинского языка.
Камо Симонян дважды сдавал экзамен и оба раза неудачно.
Тест состоит из 200 вопросов. От заявителя требуется общее знание основ права, истории Грузии и грузинского языка.
Камо Симонян дважды сдавал экзамен и оба раза неудачно.
“
«Я живу в Грузии уже 64 года, я здесь родился и вырос. В таком возрасте как мне теперь учить грузинский? Очень сложно принять, что я больше не гражданин Грузии», -
Практически невозможно, чтобы все, у кого здесь есть проблемы с гражданством, смогли пройти этот тест, говорит Харут.
Общественная организация Джавахети уже направила письмо президенту и народному защитнику Грузии. Организация требует, чтобы эта проблема была изучена. Но администрация президента и так прекрасно понимает эту проблему.
Саломе Зурабишвили была еще только кандидатом в президенты, когда пообещала приехавшим в Джавахети местным жителям решить эту проблему.
Саломе Зурабишвили даже сделала тогда туркофобское заявление, сказав, что экс-президент Саакашвили «раздавал гражданство многим туркам, но не жителям Джавахети».
Зурабишвили получила 60 процентов голосов местных жителей в Джавахети, но больше не вспоминает про джавахетских мужчин без гражданства.
Харут считает, что процедура возвращения гражданства этим людям должна быть упрощена.
Общественная организация Джавахети уже направила письмо президенту и народному защитнику Грузии. Организация требует, чтобы эта проблема была изучена. Но администрация президента и так прекрасно понимает эту проблему.
Саломе Зурабишвили была еще только кандидатом в президенты, когда пообещала приехавшим в Джавахети местным жителям решить эту проблему.
Саломе Зурабишвили даже сделала тогда туркофобское заявление, сказав, что экс-президент Саакашвили «раздавал гражданство многим туркам, но не жителям Джавахети».
Зурабишвили получила 60 процентов голосов местных жителей в Джавахети, но больше не вспоминает про джавахетских мужчин без гражданства.
Харут считает, что процедура возвращения гражданства этим людям должна быть упрощена.
“
«Отбирать у людей грузинское гражданство и оставить их тут жить в качестве граждан России - как минимум абсурдно. Вы же знаете, что говорится в концепции безопасности РФ? Я этого не понимаю! Это еще одна "мина замедленного действия" в Джавахети»
Является ли зависимость Джавахети от России угрозой?
“
"Tomorrow there may be riots in Javakheti, and people will want to secede from the state. Abkhazia and Samachablo [South Ossetia] might do the same”, said Mahara Matsukatov.
Тамта Микеладзе, директор программы «Равенство» Центра социальной справедливости (EMC), говорит, что ответственность за столь жесткую изоляцию и периферийность Джавахети лежит на государстве.
Она считает, что "российские угрозы" преувеличены, но государство использует их в отношении армянской общины:
Она считает, что "российские угрозы" преувеличены, но государство использует их в отношении армянской общины:
“
«Это заброшенный государством регион, где люди пытаются выжить в тех реалиях, которые есть. А жителям Джавахети говорят, будто у них есть интересы в России. Конечно, если бы государство дало им работу и заработок в Грузии, в этом регионе не было бы столько проблем».
«Риски в этом регионе, конечно, существуют и существовали всегда», — говорит Арнольд Степанян. Он считает, что государственная политика должна быть прагматичной, но ориентированной на долгосрочную, а не на краткосрочную перспективу:
“
«Если вы у власти, то должны думать не только о том, что происходит во время вашего правления, но и о том, какая судьба ждет страну в будущем. В этой стране всегда что-то происходит, и настроения примерно такие: какое сейчас время для решения проблем меньшинств? Этот прагматический подход можно понять: давайте пока обеспечим контроль этого региона, чтобы ничего не произошло до того, как мы начнем интеграционный процесс. Но это ошибочный подход".
Это история о тех, кто живет в южном крае Грузии, Джавахети, и думает, что остальная страна давно существует от них отдельно
Над проектом работали
Софо Букия
Автор идеи, редактор
sophobukia@gmail.com
sophobukia@gmail.com
Нино Нариманишвили
Автор текста, журналист
narimanishvili.n@gmail.com
narimanishvili.n@gmail.com
Давид Пипия
фото и видео
david.pipia@gmail.com
david.pipia@gmail.com
Рима Гарибян
Консультант
rgaribyan@gmail.com